С праздником, дорогие товарищи женщины!

В советские годы, когда о существовании дизайна как искусства мало кто подозревал, оформил более ста книг и делал смелый – как по мысли, так и по оформлению журнал «Химия и жизнь».
Когда в начале 90-х дизайн вошел в моду, оставил должность главного художника престижного столичного издательства – и подался в живописцы. К этому времени как раз начался спад интереса к русским живописцам на Западе.
Вот и славно, видимо, подумал художник Любаров.
Накупил себе холстов, кистей и красок – и лет на десять уехал рисовать в полузаброшенную деревню с сердечным названием Перемилово. Так, по преданию, назвала ее Екатерина Вторая, сославшая туда с глаз долой очередного своего фаворита. Дескать, милого – но с явным перебором…
На чердаке перемиловского дома – с небеленой печной трубой и разбитым оконцем с фанеркой (это помещение Любаров уважительно именует «мастерской»), из-под кисти художника вышли серии его картин «Деревня Перемилово» и «Город Щипок», впоследствии, как и положено городу с деревней, слившиеся воедино, а также «Амстердам» , «Еврейское счастье», «Наводнение» и «ФизкультПривет!» .

Версия 1.
В деревне Перемилово все женщины крупные и красивые, а мужики – так себе, ни ростом, ни весом не вышли. Плюгавенькие, одним словом.
В Перемилове женщина – главная, на ней держится хозяйство и душевное здоровье семьи. А мужикам все до фонаря, они живут своими интересами: выпивают, в картишки перекидываются, озоруют.
Мою жену зовут Катя. Она тоже молодая, красивая и крупная – хоть и городская девушка.
А я – тощий мухомор, подстать перемиловским мужичкам и собственным картинкам.
Так что, когда говорят: «Экий ты фантазер, так в жизни не бывает», – я возражаю.
Бывает!
Версия 2.
Меня часто спрашивают, почему я рисую толстых женщин? –
И действительно, почему я их рисую?
Во-первых, наверное, потому, что просто люблю их рисовать.
Для меня толстая женщина – особый эстетический объект.
Мне нравится, как она ходит, сидит, лежит, нравится ее пластика, мне нравится в ней все.
Мир толстой женщины совсем не похож на мир женщины худой: в нем нет нервности, изломанности, надрывной сексуальности, присущей худым женщинам – красивым худым женщинам, я имею в виду.
Толстая женщина органично вписывается в любой ландшафт, в любую среду обитания. Она организует мир вокруг себя. Моя толстая женщина – это некий космический объект, она неразрывно связана с Природой, она даже умеет летать...
А во-вторых, я рисую толстых женщин потому, что в деревне Перемилово худых женщин, отродясь, не водилось.